- Про чо роскозать?
- Про лису.
- Пр лису. Вот так было дело азнаш. Я ездила за сенам, туда в лис на зуева. Поехали туда висной уш, ну в апреле месяцэ, ф первых числах. Снега до пояса была. Вот Зинай мы поехали. Анинскай.
Привязалась лиса. Бижыт зади. Бижыт зади. Я сенам брошу, она ни отходит. Потом взяла рукавицы, новинькия были, я рукавицу бросила, ана эту рукавицу садила, ана, да в лес убижала, да на сиводнишний день.
Унисла рукавицу. Куда я выйду да пыяса ф снигу, нигде найти ни могла. Вот кака лиса хитра.
Вот. А другой случай такой был. Косила я сено. А вот Шурик был малинькой и Николай малинькой ишо были, ни вилики. Ну годоф, ну восимь, а другому наверно пять. «Пойдёмте, робята, и вы косить, пойдёмте!» А лошать была собой. Привязына была эта лошать у миня на утку. Откуда ни возьмись лиса. Привязалась к этай к вирофке, он захватит, вот так волочит. Вот эта Колька побяжал за лисой, лису гонеть, да вечера он только парня-та нашла весь день-та дак. И ни до синокосу. Фсе (?) обегала, думала ни найти. Вот каки лисы́-та.
- А волков вот вы говорили видели?
- Волкоф?
- Да!
- Вот. Коней я кормила. Вот вить была конюшня. А. Сидели эта, робята играли, в дурака. Я грю : «Шурик, сходико! Это, конём-то.»
«А нет уш, бабушка, ты иди сама. Я ни знай там ничо.»
Ну, я и пошла. А в марте месяцэ. Собака была со мной, ни на шагу. Вот тут телятница была, Кати. Ой. Канис, а чо так в ноги-та. Вот так он валица в ноги ко мне, собака-та. Матушки! Чо ему нада, кот вышал. Как я взглянула, а волока зади. А ночью-та, глаза т уж больна эти, светлы-та. Милый. Я блиска-то, у миня фонарь в руках. Так близко-то они ни подошли заразны. Собака-та ко мне в ноги. Я пришла, горю: «Робята, я и сена коням ни дала, два волка грю за канис-то мной гнались.»
«Ой, тибе эта ни охота итти дак.»
Ишо смиюца надо мной, тибе ни охота итти. Ну ладно, фсё-даки пошол Шурик со мной, коней напоили, исьть наклали. Утрам идёт Буриджо и горит: «Дэфка! Начать, грит, два волка на дворе на колхознам гарит раму разбили, они могли войти, больно узинькия эти стёклышки-та. А у Фиталивны, гарит, в окошка лапу загнул этут волк да у быка, гарит, глас вырвал. Падумай ради бога вот. Куды жа эти волки-та дивались, убижали, гарит, они за ричкую. А ухотник там Василий Иваныч был. К нам вот забижали за собакай, смотрим собаку уташыли у охотника. Вот как. Волкоф-то у нас накопица.
- (?)
- Эта давно уж дела была. (?) Я молодинькая была. А вот кило́митра три футора там были. Там Нил были, да такия мелкия лидинки, и до чо были выселки. Эта ужас, пряма кастини дак, горсть. Я утрам фстала, позафтракыла и пошла туда одна. Сошла. Жыво ныбрала кузовинку большую, и шагу на, ишо нимношка набиру (?) да домой пойду, слышу такой ру́чей, а вручью-то лужа большая, в ручью эта смуродина, куст так увешаний, идёт мама моя. И сосетка шла. Сосетка-та знаш хромая, нога у иё болела. Вот оне перебирались, перебирались эту лужу с тово края начиная.
«Давай пасынка, поидим смородинки-та!». Вот и идят. А наша мама ей говорит: «Ой, на зиму Тонюшка (?)» Чо делать? Они ни потходят мне, ягот жалко. Двоя дак. Ани вилика (?). Я взяла давай, а по ногам хруст да (звукоподражание) как будта шо мидвить.
- Что такое?
- «Тонюшка! Матушка! Мидвидица!» Вот как они лужу обратна перебижали, эт ни на пириходить как туды шли, ни видила они как туды перебижали. Я прихожу домой, мама лижыт на кроватки.
«Ой, Наташка, сиводня вить на мидвидицу попали, так на силу ушли.»
Я гарю: «Где вы?»
«Да за Ореметем»
«Дак видили в глаза-та?»
«Как жо! Лёжыт, а два мидвижонка на ей катаюца»
(смех)
Я думала со смиху умру, ани ни смияца што догадаца.
«Ой, ой!»- я горю, «А ты-то где была?»
Я горю: «Я там была, да ни видила мидвидица.»
«Но ты ни на той ниве была можо́т быть.»
«Ой, матушка! Ни ходи ты боли одна-та!»
«Нет, ни пойду.»
Вдрук, брат бежыт. Тут за клюквай ходил, вот тут вот Солмаски, нидалёко. А мноога ягот было, вот эта устья свикрофка там собирала. Оне это три этих гульдика идут, ей жалко, што они ни только собирут, сколько у́мнут. И она взяла да эта чорныя свитка была так, пирикувы́рнула, да давайте сосны загибать да. Вот и он бежыт тожэ домой, ишо раненька. Ну уж вэчэра.
«Ой. Наталинька! (?) Ой, как мы мидвидицу-та видили сиводни.»
«Гдэ?»
«Ф Со́лмаски. Фстала на задние лапы, да и говорит : «Ухуйити, ухуйити, робятки!»
(смех)
Ну я гарю: «Ни одна мама мидвидицу-та видила, и ты видил.»
«Аха.»
Вот уш какие чудаки-то мы были.
- А какую запишыш!? Раз за дюку вышла, адюкай стала писаца, так и пере́шла.
- А девичья фамилия как?
- Смирнова!
- Смирнова?
- Мм.
А ишо я вот малинькая была пеела. В гот ф школу пошла с осини-та. А эта... А фсё... Кретько́вы, да Кретько́вы. Две старые девы у нас были. Мамины золовушки. И фсе их звали Критьковы. Прозвишо. А зошла ф школу.
«Как фамилия?»
«Кретькова.»
Прихожу домой, мама иё гарит : «Ну...».
А эт раньше не провожали родители. Иди, как хочиш.
«Ну!»- гарит.
«Как фамилия-та записалась? Смирнова?»
«Нет, Кретькова.»
«Ой, ты дурочка, ты дурочка. Эт нам фамилия-та Смирновы.»
«Ну дак, иди сама да пириписывай».
Она и ходила.
- Да. А где вы учились?
- А. Была школа ф Панинской. Как заходишь. Дак. Вот первый дом, а где фторой дом. Нет. Первый, фторой, а где третий дом стоит. Тут ишо цветыы ф садочке есть, вот тут была школа.
- А вы как? С мужем познакомились или вас познакомили?
- Оой. Познакомили. Я ишо глупая была. Стала, ишо стали эта друк со друшкай нимношка фстричаться-та. И он говорит: «У тибя есть платье новое?»
Я ему : «А тибе какое дело до моево платья?»
«У миня така рубашка нова есть.»
«Ой, росхвастался-то.»
Ну, потом чо..?
«Ты будиш миня любить-то?»
«На фиг тибя! Фсё ровно если я полюблю, я к маме ночью роскажу.»
Я во сни бридила, да. Чо спрашивают, то росказываю. И правду маме фсё и роскозала.
Ну, потом чо дивушка?Дажэ перекристилась. Вот (?) проклят. Ей Богу буду гулять и любить.
И так вот ишо глупа была, так мы с ним фсё и дружыли, дружыли. Так и ... Пожынилиси. А жыть-та нимнога удалось. Эти вот...Ф трицать сидьмом году аристовали ево гули. Тожэ вридитили были, вридитили и ариставали хорошых людей. Кто робочие люди были, какие робочие, тех всех увизли. Остали ф колхозе (?).
- Да, да, да.
- Некому было и роботать. А фсё эт вручную нада была. Ой, ой, ой! Роботы-то было! Читыри часа фстанеш, до двинацати к постили ни подойдёш. Вить чо сичас у ково-то в диревне только зимли и то машыны веть, а раньшэ-то фсё руками да и. Фсе и нивы и...Теперь уш фсё лесом зарошые, но (?) фсё. А раньшэ фсё косилось и фсё рукам. И терпиком жали, и лён дергали рукам, и слали, и колотили, и фсё рукам. И мяли, и трепали рукам. А эт час фсё машыны. (?)
А чо мы получали-та? Што эти грам костири́? Чистят, чистят. (?) Как костири́ выпьешь, по сто грам на трудодень. Сидиш на собране. Глаза выпуча, слушаш сколько ты переборе-та. А коды девять килограм, коды восемь дадут. Ну. Так эда вот. (?) фсякую вон крапиву да, фсяку, мох или, фсё или. Потом тушым. Вот сича (?) роботать, ооо. Двенацать рублей нам пенсию дали. До шысьдисяти лет роботали. А потом двацать. Уш сначало двацать восимь.
- Всё равно мало.
- Фсё равно по роботе-то по нашей. Ты знаш в войну-то, знаш как в войну мы роботали. Вот у миня трое дитей было, приду домой мине зайти некуда, дом большой был. Кругом машыны наставют, настанут, военых цэлый дом.
«Это хозяйка наша?»
«Хозяйка ваша.»
«Ну, не ругайтесь! На то война.»
А была воена полоса. В Тихьвины перегоняли. Нет! На Тихьвину с Возьнисенья перегоняли. Войско́. День и ночь, день и ночь, фсё машыны, мышыны. Кони, пешыходы. И вот. Лошать да́на была мине на дижурство. Вот кака тривога:пакет привезут или ково там навызывать, там ф Слободку ли, куды, вот вирьхом хоть ночью, хоть куды хош, поижай. Поижай с робятам тушыть, думаю поди вернусь ли нет. Вот как было. А за двинацать рублей подумай как уш обидно, очень обидно. Сичас так то, спасибо (?).
- Да.
- Вот деток-то гляди-ка четвиро!!! До Онютки ни копейки ни видала, в глас ни видала ни у ково. Шоп ко мне придут, дак (?).
- А где у ? Ааа!!! Дочь-то у вас там-в Душамбе?
- В Душамбэ.
- А ещё где? Четвёртая?
- Ф Черепофцэ.
- В Череповце?
- Да. А дома два.
(?)
- Один в Ерославле, другой в Душамбэ, два ф Чире́пофца, а дом внучка́.
- А внучка тоже череповецкая? Или с Душамбе?
- Нет. Вота панинская.
- Ааа! Панинская?
- Ммм. Одна внучка только.
- Эт вот на фотографии вот эта, да?
- Вот, вот. Та внучка, да. Ишо была внучка, да померла. Анушкой звали.
- Да? Это где? Душамбинская?
- Душамбинская. Зоина.
- Дак, вот щас этат мальчик остался.
- А мальчик этат уш последний. После этай жэны. Жанушки.
Этот в Грузии родился. А та роди́лась... Ой, Фурманове.
- А как у вас там дочь оказалась? Сначала в Грузии. Расскажите как она туда попала?
- Вот, она сначала была Фурманове, потом уехала в эту... В Грузию. Ну там...Зарабатки говорят хорошые, тожэ фабрика такая жэ, она туда и уехала. А там познакомилась с красноормейцэм, с воронешским и вышла за ево.
- Там же в Грузии?
- В Грузии. Они жыли в Гори. Горот Гори. Сталина родина. Вот, потом ыхний мастер уехал в Душамбэ к брату в гости в отпуск. И он там начит с отпуска остался роботать, приехал и говорит, давай, Саша, поедемте во туда. Там за квартирой очень хорошо и робота очень хорошая, заработки хорошые и оне контэйнер фсё уклали, да туда и уехали. Рачитались да. А мальчика-та этава сюда превезли. И он у миня гот и жыл здесь, маленкой был.
- Пока они там устраивались?
- Пока они там устраивались. Потом вот нивестка Николая да, Линка-та, ево туда и свизли. Эта (?) А потом уш года два прошло ли..? Да...Два-та года прошло. Телеграму подали́, што выижай нимидлино. Зоя в больницэ, Сашу в армию угнали, взяли, тривога была. А. Прияжайте, увозите мальчика и съехала,
Зои никакой болезни нет. А тривогу отправили. Ни одной мышыны ни была здоровой в городе, фсе были на границэ брошэны.
- На какой?
- Граница-то нидалё́ко.
- Ну да.А в каком году-то это?
- Да уш я ни знаю ф каком году... Ни очинь давно веть.
- В 68 наверное?
- Ни знай ф каком году. (?)
- (?)
Вооот. Фсе были на границэ. А он-командир ракетной части. Ашот. Ево каждый гот вызывают на три мисяца, на два мисяца. То...
- Русский?
- Руский.! Воронешский. То молодых солдат нагонят, так обучат ездит, помогат тут. А тут фсе на границэ были. И увезли ночю за гарат. Мама, не знаю куда и где и ни слуху, ни духу, где они есть.
А они фсе были на границэ.Только ждали, говорит, команду. Команды, што в бой ити. Фсё прошло тихо.
- А зачем же написали, что Зоя в этой, в больнице.
- Ну, она гаворит, я подумала. Она за маму приписать,если приедет. Умирать, так вместе, дак фсё равно нас теперь отсюда не выпустят. А ани чо... Туда запушали, из города не выпушали. Несколько там время, не долго. Вот я и приехала к ей. Я ихала-то тока из-за парня. А она и здоровёшенька. Ничо говорит, только я подумала, да хоть ишо повидаца с мамой, можэт и ни видаца. Нет, дак хоть и помрём, да вместе. Я съездила. Ну там, ни най. Дней десять я гостила новерное, домой уехала.
(?)
- А ягоды тоже засушатся, да?
- Засуш...Нееее!!! Засушаца. Оне ф печке выпаряца, а потом засушаца. Ничо им ни зделаш.
- Как вы вместе с водой в чугунок, что ли? Или как в печке-то?
- Чистую кастрюлю. Вот как мы шыпали эти листики, малиновые. И тут и зилёные яготки, и зрелые попадаюца. Как. Кладу ф кастрюлю, туго нагниту, закрываю, ставлю ф печку. Часа три. Если ни грязна жарка, то читыри пусть стоит. (?) хоть бы што. Потом вынимаю. На завтра опять печку надо топить. Ну, маленько попростынет чуть-чуть, с часик печка. Кладу на жаровни, на рых. Вот так розрыв. Внис лежаца ф печке-та. Розры́хлю, а потом она высохнет там. Вынимаю, потом их укладываю и фсё.
- А вот когда ставишь кастрюлю, это надо прям на уголья, что ли ставить? Или как?
- Неет, зачеем!? Заметёная ф печку. На угли́, дак згорит. И то на ишо с часик поманить. Штоп маленька попростыла там ф печке. Так и земля́ношник .
- А что это? Ааа. Это землянику?
- Да. Так жэ с ягодкам рвёшь, вот зеленым со цветочками. Тожэ так жэ вот чистиш от коришкоф. Ту веть ни (?), а с коришкам таскат. Очин хорошая.
- Она наверное лучше чем даже малина, да?
- Да. Лучшэ-та ни лучшэ. Малиник, лучшэ аромат у ево вкуса-та. А земля́нашник для... Вот простудишся, для это очень хорошо.
- А малина наверное тоже когда простуженная пьешь?
- Малина вот, когда варенье пьёшь или вот сушоную малину ф чайнике тоже заваривашь. Обезательно нада ночью пить, штобы ни выхудить на улицу. А то бесполезно. Чо раньшэ у нас больницы блиско не было, этим и личились. Травой. Фсякой.
Вот есть трава, купальником дак иё зовут, жолтая така, высокая. Иё много, много, много. Очишах весь день. И вот знаш раньшэ, раньшэ-то в армию брали, когда салдаты. Нарвут этой травы, где-нибуть царапну́т, штобы кроф нимношка вышла, напривязут этай травы. И вот так фсё под один пузырь здельнет, и вот такая опухаль сделаца, и их браковали. Веть чичас бы их ни заброковали, знали бы врачи. Раньшэ веть меньшэ опыт-та был.
- Ну да. А потом как залечивали?
- Ни станут привязывать, дак фсё сам и зажывёт. А вот тут вот кума тожа мине была, сосетка вот. Сичас они дом купили у их. Вото жыли. Вот она и говорит: «Ой, кума, ноги болят! Прямо нигде места нету. А я это, нарвала седня травы, купальнику. Да сена те привяжу. Лучшэ дак по жылкам тагда. Мине лекче в этам. Привяжы.»
А я ей ничо ни сказала. Пусть ана привязыват. Знает дак.
На фторые сутки уш после это идёт: «Баба (?), чо мне делать-та?»
«Што тут!?»
Сожоны такие твёрдые только, ни мяхкие пузыри и вот токие вот ноги обе фспухли.
«Чо ты наделала-то? Сожгла!»
«А чоже будет?»
Я гарю: «Ничо. Помой так хорошэнька, дак фсё и пройдёт.»
И правда фсё прошло. Сутки трое гарит были больные ноги.
Вот кака трава есть. Ну иё везде есть, пофсюду. Купальником зовут.
- А вот если вы в лес пойдёте зафтра, вы нам сорвите, покажите, пожалуйста.
- Ой, вот эт только выйди...
- А эт значит, что она боль лечит, да?
- Неет! Наоборот.
- Боль придаёт.
- Ааа. Придаёт...
- Боль придаёт. Зачем тебе её надо?
- (?)
- Штобы в армию ни взяли.
- (?)
- Я иё спрашывала. Этак ни пытала штобы привязать куда.
Гарю: «Мань, ни чисались ноги-то?»
«Нет. Только жгло как огнём.»
Жгло, гарит.
«Хто тибя научил-то?»
А она эт с Тюкшина отуда, из-за болот. Да...ни очень далё́ко. Та только за болотом, кило́митроф за девять болотом да. То болото тот нас нада кило́митроф двинацать было ити. Вот, откуда она. Таперь там фсее высилины, нет никого. И вот она говорит: «Дак у нас там эдак и личат этай травой-то. Так личат.»
«Ты-та выличила?»
«Выличила. Думала с ума сойду. Ни смий развизать-то. Пусть прожгёт. Дак лучшэ будет. Утрам фстала, согнуть нок ни могу.»
- Вылечила?
- Выличила.
- Да. А вот если её наверное вообще не убирать, тогда и умереть-то можно, да?
- А чо, ничо ни умрёш. Фсё пройдёт, она фся испарица, дак ничо ни будет. Сразу токо пожгёт, а потом фсё, пройдёт.
- А тёть Наташ, у вас братья, сёстры ещё остались живы? Тут говорят, в Ленинграде у вас там кто-то, да?
- В Ленингради.
- Или в выборге то есть, да?
- В Выборке племянка.
- Одна племянница? Это вот брата дочка, да?
- Ну, ну.
- А брат сам уже не жив?
- Брат в Белозерске от.
- В Белозерск опять приехал?
- Ну. Только один брат. Большэ у миня нико́во нету.
- И не было никого?
- Не, сестра была. К рода́м умерла.
- А брат сколько лет? Старше вас, младше?
- Нет. Помоложэ будет. Он з девятова года рождения.
- Одна дочка, что ли у него? Или ещё есть?
- Нет, две дочки. Одна ф Чере́повцэ. Тока уш у чириповецкой дочка роботает одна, а другая восимь класоф окончила. (?)
- А в Выборге, сколько ей лет?
- Уш я ни знаю сколько ей лет. Она нидавно, дивочке ишо пятый годик, нидавно замуш вышла. Учитильница высшыва образования.
- А как она там оказалась-в Выборге?
- А муш ейный и мужа мать-уроденка Белозерска.
- Ммм.
- Вот. И Танинай маме была подруга этово... Мужа-то ейново. Вот они знали и знакомились.
- Ммм. Нет, а в Выборг как они уехали?
- Так, вот эта мама-та евоная, Сирожэна-то, Выборк вышла замуш.
- Ах, вот как!
- Выборской муш-то был. Я ни знаю только где они познокомились (?).
- Пожилая она была, что ли?
- Ничо ни пожылая.
- А сколько ей?
- Кто иё знает сколько. Я ить с ними ни жыла вмисти.
- Ну, если уж она после того, как сына женила, замуж вышла-то.
- Да с чиво! Молода вышла-та. А с Таисией были знакомы ишо ф дефках.
- Это значит они по переписке как-то уж, специально что ли познакомились их? Раз та жила в Белозерске, а эти в Выборге.
- Выборге... Дак. Ездили пастаяно в Белозерск с Таисией. Как отпуск, так они приижали. Вот. А урожденка она с Кунустей. Читыре.
- Мы проезжали.
- Нет. Восимь кило́митроф.
- Проезжали.
- От города.
Хорошый ей муш, ездит он кажный гот. У Тани муш этот выборской-то. Вот уш много годоф, ни один гот ездит. Куда-то я ни знаю за границу куда-та ездит. Так вот семь паспортоф имеет, когда поедет, дак семь паспортоф имеет.
- Это муж её?
- Иё муш.
- А кем? Начальник что ль большой?
- А ничо. Шофёр он.
- Шофёр?
- Да. Да вот заслужыл деф как иё отуда иза границы машына привизина нива.
Сопствена своя. Куплина конешна, купил.
- Ну да.
- Ну уш ни так доро́го как у нас, фсяко подешэвле. А навизет отуда. Тожэ веть ни наворует, ни накра́дет.
- Конечно.
- Ну, пакупает. Ну, дешэвле, чэм у нас и прочнее фсякой товар. Вот. Я оцу сказывала самар у Таисии дак. Ой! На ево бы глядел дак. Больно барско́й-то, красиво фсяким-та цветам-то, фсяким-то. И ни рикоминдуца мокрым ничем вытирать, токо сухим. Электирическай. Ни най, литра на три наверна будет. Я горю: «Дак ведь, вам куды? Вон, газ есть, дак мине вот дайте этат самовар.»
Ой, чо Наташа говорит. (?)
«Нит, подарок, ито Сирёжа привёс. Тестю подарок.»
Чиво, чиво только ни наложэно. Господиии. Штурки, вот эти. Каких, каких неету. Ой. Разве у нас это найдёш эти, да дастанеш..? Нет.
А вот Нина тожэ ездит туда, в Белорусию-то. А там ф Польшэ. Ну они поляки, чистокровные были. Токо вот это после войны гроницу как-то их розделила.
- Ага.
- Хоть было сноси дом, сносили. Хоть туда, хоть сюда. Они пожылали и здись остаца. А отец и мать, ну дедушка и бабушка Нины. И братья маткины остались там. И сёстры.
- В Польше?
- На той стороне ф Польшэ. Вот дак вот. Нина-та ездила один разок. Она и родилась, ей ни видали. А ф прошлам годе, ф третьем годе ездила туда. Шурика эт не дали пропуск. На пропуск на дорого оплотить и паспорт на ишо польской достать. Дак. Дорого фстанет. Так она туда и ездила. Как зойдёш горит, хоть на базар, хоть в магазины. Ну бери, што хош. Што хош бири. Много она накупила чиво. Чо ни больно дорого, дишэвле нашэва. Ну уш хоро́шо фсё.
На коленки-та.
Я гарю: «Ой, ой, Сирёшкааа!!! Какие тибе это бабушка послала брюки-то, костюма. Заплатки накропаны разны.»
«Мода такая!!! До брага молода.»
«Брюки чорные, заплатки вон какие, серые.»
«Ничо ты, бабушка, ни понимаш. Мода такая.»
- Тёть Наташ, а вы в бане где моетесь? У сына? У него баня есть?
- Сын, да. У сына можна баню истопить. Вода блиско в огороде. Вода кака на рике, така у ниво ф колоцэ. Топи хоть зафтра. Пожалуйста.
- (?) А у вас здесь в печках не моются?
- Ой, чо ты ишо сказала. Печка. Да я и ни помню, штобы когда мыва́лись.
- Вот, смотрите-ка! Вологодская область. Вроде область одна и та же. Только мы были в другом районе. В Харовском. Так там старушки, вот у кого допустим нет бани, моются в печках.
- Да, дурокоф-то ниси (?)
- Вот, ведь так.
- Не, у нас у фсех. Да у нас у каждава хозяина пожалуй баня.
- Вот, видите.
- Тока где у нас вот у старух, у ково нет была своя баня. Топерь уш угнила дак, чо. Я велю уш распилити. А у Николая баня хорошая, а он другую срубил опять. Поближэ.
- По-черному, по-белому?
- Ой, чорных нет у нас. Нет, есть вот у Лизы. Чорная баня.
- А что значит черная баня и белая? Расскажите, пожалуйста.
- Бела баня значит печка. Как иё та котёл врежан. Вот сюда вот така дверька, туда камени накладено. Жару как нада, вот эту дверьку отвориш и бросиш. А чорна баня. Камелка́...Большые сперва камни, потом маленьких накладино. Тожэ котёл туда повесят, это тот уш на ве́су нельзя влезать. Вот, а дым идёт уш черис каменья, черис эта, черис (?) дверья, пола, когда топица. Вот тебе какая баня, потолок, устены-фсе чорные, сажэны́е.
- (?)
- Дагорели. Нет. Чоп те. Каждый рас и веником обметут, стенки оботрут.
А уш у каждава баня, мала у ково нету. Не знаю. Вот чичас где, которы периихали так. Не у фсех, и то уш мало у ково.
- Ну вот, одинокие допустим старушки, как они. Тоже есть у них баня, всё?
- Так одинокие вот ишо Фдотья Ивановна, ей сын сичас был, баню перенесли на другое место, подрубили, переделали печку, сло́жыли фсё. Ей хватит.
Ана Димитриевна туды, дальшэ туды, тожэ свая банинка. Напротиф там ишо адна старуха жывёт. Тожэ свая баня. Тут Анушка Мухина жывёт дак, сестра вота они рядом, дак туда ходит. Ну. У миня топерь не топлю дома, к сыну хожу. Нет, так вот Костя прибяжыт : «Бапка, иди в баню.» То Зоя : «Бапка, иди в баню. Воды-то, жару-то-фсево много.»
Я линиво хоть скажы, ф суботу ни хожу. Переодиваца ни охота, да стирать нат част тогда.